"Старый серый ослик Иа-Иа <...> думал о Серьезных Вещах. Иногда он грустно думал: "Почему?", а иногда: "По какой причине?", а иногда он думал даже так: "Какой же отсюда следует вывод?" И неудивительно, что порой он вообще переставал понимать, о чем же он, собственно, думает."
В этом фрагменте старый ослик становится жертвой одного из самых распространенных языковых мифов - детерминированности нашего мышления (и соответственно языка) так называемой объективной реальностью.
Как известно, согласно третьей антиномии Канта, в пределах человеческого разума нельзя ответить на вопрос: все ли в мире и вне его совершается по законам необходимости, либо существует некая свободная причина, способная отменять законы природы.
Диалектический материализм, напротив, исходит из того, что "причинность объективна: она есть присущее самим вещам внутреннее отношение; причинность всеобща, т.к. нет явлений, которые не имели бы своих причин, как нет явлений, которые не порождали бы тех или иных следствий"6.
Здесь диалектические материалисты впадают в наивный онтологизм, поскольку приписывают миру вещей свойства собственных языковых конструкций. Легко видеть, что в наивном онтологизме мы наблюдаем частный случай языковой диссимметрии, т.е. конструирования мира через свой язык. Но в текстах типа "Винни-Пуха" такое конструирование совершается сознательно. Наивный онтологизм проделывает ту же процедуру неосознанно, что и порождает многочисленные иллюзии. В отличие от философии, в рамках языков частных наук выработаны специальные приемы защиты от притязаний наивного онтологизма.
Поскольку старый ослик Иа-Иа, видимо, не изучал диалектический материализм, он, в противоположность философам, не может неосознанно впасть в наивный онтологизм. С другой стороны, поскольку он, в отличие от автора "Винни-Пуха", не изучал логическую семантику, он не может сознательно перейти в состояние языковой диссимметрии. Вот почему "порой он вообще переставал понимать, о чем же он, собственно, думает".
Ю.В. Шатин